    Зарисовки с сенокоса
Когда открылась фронтовая рана в лёгком и начался туберкулёз, отец решил лечиться кумысом (правда, коровьим). Тщательно выбрал нетель, благо как потомственный технолог-молочник умел выбирать, подобрал быка, сам раздаивал после отёла, и наша Дочка давала по три ведра молока. Чтобы обеспечить её свежим кормом, отец сначала купил велосипед, на котором привозил по два мешка травы,затем мотоцикл М-101м, в народе прозванный "козлом" за настырность и выносливость. Этот агрегат терпеливо вёз на покос 150 кг ездоков с провиантом, а обратно с мешком травы. Сенокосы инвалидам в райисполкоме давали в разбросанных местах, у чёрта на рогах. Поэтому каждое лето фронтовики-инвалиды назначали отца - единственного офицера - старшим, и эта команда отправлялась в Новосибирск к облвоенкому. Тот при них устраивал выволочку райисполкомовскому начальству, и фронтовикам давали покосы поближе. В 65-м нам не повезло: один покос был на лугах под Колыванью, другой, побольше, - за 30 км, за Сидоровкой. Поэтому три дня мы там стояли табором. Оттуда зарисовки и картина по памяти. И стихотворение "День Победы без отца" КолываниРодина! Я вновь с тобой встречаюсь! Как мне хорошо с тобой вдвоём, Где бежит по луговине Чаус, Где необозримый окоём!
Я покинул ставший тесным город, И к тебе дороги привели, Чтобы вновь впитал душевным взором Необъятность неба и земли.
Любо мне смотреть, как вешней ранью Холм над речкой озарят лучи, И зажжёт восход над Колыванью Невского собора две свечи.
Здесь живут в соседстве древность с новью, И милей на свете места нет, Чем мой край, где встретился с любовью, Край, где я родился как поэт!
Я иду опять к тебе с поклоном, Не пытаясь спрятать светлых слёз В тихом шуме золотистых клёнов, В шелесте белеющих берёз.
Здесь уходят боли и печали, Приступы смягчаются тоски. Здесь улыбкой радостной встречают Дорогие сердцу земляки.
Родина моя! Когда отчаюсь Я в предначертании своём, То опять иду к тебе на Чаус, Чтоб души раздвинуть окоём! 17 ноября 1998 г. ЛедоходКто отчаян, кто бесшабашен, Тот всегда приключенье найдёт!.. На проснувшемся Чаусе нашем Начался, наконец, ледоход!
Вот оно – пробужденье природы! Вот стихии слепая мощь! Раскололась от ледохода, Словно, панцирь Чауса, ночь!
С гулким хрустом ломались льдины. Налезая одна на одну. От крушащей всё этой лавины Даже рыбы жались ко дну!
Но ужасное это движенье Громоздящихся льдин-жерновов Ожидал целый год с нетерпеньем Самый смелый из пацанов.
Вот он вышел на берег и бросил Старый ватник на грязный песок И пошел по реке, по торосам– Вдоль течения, наискосок.
Храбро прыгал со льдины на льдину– Выждет паузу и опять– Скок-поскок! И до середины Удалось так ему проскакать!
А лавина – то резко мчалась, То вставала, как конь, на дыбки! Под ногами мальчишки качалась, Как живая, спина реки!
Обмерев, мы смотрели: Ах, если– Не дай Бог!.. – Только Боже ж мой! – Поскользнется он, или треснет Лёд, разверзшись под ним полыньёй!..–
Не спасётся он: так завертит, Так студёной водой полоснёт! Вот оно – безрассудство до смерти, Пред которым бессилен лёд!
Он вернулся на берег обратно– Мокрый весь, даже пар ото лба. И отец с ремнем сыромятным Так сказал: "Знать, тебе не судьба,
Знать, реки тебе неча бояться– Не утопнешь посредь волны. Ну, давай-ка теперь закругляться: Марш домой и снимай штаны!"
Но с достоинством, не обречённо Зашагал тот пацан вперёд. Вслед ему шелестел приручённый, Укрощённый мальчишкой лёд. 22 февраля 2001г.
|
Над затоном, ветром не встревоженным, Где костра вечернего огонь, Длинногривый ходит конь стреноженный, Да поёт негромкая гармонь.
 Красноталом зарастала Луговина у села.Как она весною шалойСумасшедше зацвела.
В чистом поле – кони, кони! Ветер в гривах длинных! А давай – и мы утонем В той степи былинной!  Любо мне смотреть, как вешней ранью Холм над речкой озарят лучи, И зажжёт восход над Колыванью Невского собора две свечи.
Весна вступала в мир. Но были Дни безмятежны и тихи, И облака по небу плыли, Как будто белые стихи.
Еще дремал под снежным настом Ручьев и рек веселый бег. Но заряжался новым счастьем Зимой уставший человек. |
|
|
|
|
© Verin-Al-An |